«Тягостно смотреть на очередь из «скорых» за окном». Врач и мама пятерых детей из Перми рассказывает в блоге о своей работе

Фото: личная страница в Facebook Наталья Ханова.

Что творится там, за стенами больниц, где сейчас лежат заболевшие пациенты, знают разве что медики и сами заболевшие. А всем, кто находится по эту сторону, достаются скупые бездушные сводки: «Заразилось – столько-то человек, на лечении – столько-то, скончалось – столько-то…»

Хоть немного приоткрыть завесу того, что происходит сейчас в больницах, дала возможность пермский врач-педиатр, неонатолог Наталья Ханова. Она - кандидат медицинских наук, преподаватель медуниверситета и мама пятерых детей! А еще она успевает вести блог, где рассказывает о том, как сейчас приходится трудиться медикам.

Причем, Наталья Ханова работает в «чистом» детском отделении одной из пермских больниц, куда коронавирусных пациентов не доставляют. Но даже и таким врачам сейчас приходится трудиться сутками, забывая о себе, семье и детях. Мы публикуем полностью один из ее последних постов на странице в Facebook.

Записки околоврача

Выжата…

Кажется, запас мужественности иссяк, едва пересекла порог дома. Обвешанная продуктовыми сумками. В маске. В коридор высыпали дети:

- Мам, ты что?

- Мам, устала?

Пять пар глаз смотрят вопрошающе. Молча разделась. Помыла руки. Иду в спальню. Паровоз из пяти пар ног молча идет за мной. Брякаюсь на диван. Они усаживаются вокруг. И я чувствую их тревожность, озабоченность. И меня прорывает. Начинаю плакать. Тихо, безостановочно. Слезы льются, но приносят облегчение, потому что их разделяют мои дети. «Мам» - басит старший и обнимает за плечи. А я вспоминаю. И от его объятий начинаю дрожать.

Почти два дня в больнице. Эти самые переходящие сутки. Мы вступили на путь борьбы с короновирусом. Но мое детское отделение – «чистое». Короновирусных не берем. Их берет соседний корпус. Но так тягостно смотреть на эту бесконечную очередь из скорых за окном. А впрочем, нам и своей работы хватает.

- Наталья Александровна, в приемнике скорая. Бегу. Едва зашла, вижу, что ребенок тяжел. Лицо цвета белой ксероксной бумаги. На руках у папы с внешностью Леля из «Снегурочки».

- Температурит 14 дней. Стала заторможенной. Как будто не реагирует.

Мой взгляд прикован на петехиальной сыпи на голове.

- А это давно?

- Несколько дней. Это сыпь на молоко.

-- Как лечились? Что сдавали.

- Мы давали парацетамол, энтерофурил.

Ребенок почти не реагирует. Девочки 1 год 3 мес. Я говорю медсестре: «Зови реаниматологов». Пришла тяжелая артиллерия из реанимации. Забрали девочку. У нее тромбоцитов – 43. Что заставило родителей две недели ждать дома, пока ребенок медленно таял. На утро пошла проведать, мне говорят: «Мать всю ночь медитировала, по-моему не отдает отчета в тяжести состояния дочери».

«Денег на смесь нет»

Потом звонит участковый не знаю из какой поликлиники.

- Вы неонатолог?

- Да.

- А я на патронаже. У меня девочка 10 дней. Заторможена. Мать кормит раз в пять часов.

- Как раз в пять часов? Везите.

Приезжают. Таджикская семья. Едва говорят по-русски. Маме – 41, папе – 70. Первый ребенок.

- Почему не кормили? Вы не знаете, что надо кормить каждые полтора часа? Покажите грудь?

Слушаю. Тоны сердца приглушены. Билирубин под 350. Пуповина пахнет ужасно. Сахар крови – 1,7.

Часа три вожусь с ребенком, больше с мамой. Объясняю, как надо кормить. Кормлю. Ставлю капельницу. Меряю сахар. Выясняется, что семья малообеспеченная. Денег нет на смесь даже. Звоню в поликлинику. Звоню в опеку. Звоню мед.представителю какой-то фирмы, производящей смеси. Вопрос один: дайте смесь. Дошла до какой-то там мусульманской общественной организации. Говорю: помогите своим. Все помогают. И организация, и фирма, и поликлиника. Но смесь будет к выписке, а нужна сейчас. Пишу в чат редакции: ребята, переведите на смесь ребенку из моей больницы. Ребята скидываются. Покупаем.

«Мам, можно тебя поцелую»

Потом начинается адская ночь дежурства. Привозят детей. У всех спрашиваю: был ли контакт с короновирусными больными. У пары детей был. Перенаправляю скорую в больницу, где принимают таких больных. Проходит пару часов, и скорая возвращается. И начинается череда телефонных переговоров: зачем везете ко мне? В итоге делаем ночью КТ, исключаем пневмонию, отправляем с протоколом лечения мальчика домой. Девочку кладем в бокс.

Наступает утро. Приходят коллеги. Начинается обычный рабочий день. Планерка. Обход. Выписка. Освоили новый формат работы – видеоконсультации. Консультируем трех детей. Каждая консультация длится минут 40. Один ребенок из Владивостока. Проблемы детей серьезные. В конце переговоров родители так благодарны, я – удовлетворена результатом.

Заведующая говорит:

- Наталья Александровна, идите домой. На вас лица нет. И я послушно ухожу. На часах 17.05.

Теперь дома. Вокруг самые дорогие люди – мои дети. Напуганы моими слезами. И я успокаиваюсь. Обнимаемся. Они выходят со словами: мама, поспи. Младший из мальчиков возвращается: «Мам, можно тебя поцелую». Влажно-персиковыми губами касается щеки, словно ангел. Я закрываю глаза. Завтра новый день.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

«Если не останемся дома, переболеют 80 процентов пермяков». Три сценария развития эпидемии коронавируса в Пермском крае

Варианты развития ситуации просчитал доцент МГУ [аудио] (Подробнее...)