Премия Рунета-2020
Уфа
0°
Boom metrics
Общество17 ноября 2015 13:00

Достучаться до небес: блогер из Уфы победил рак, влюбившись в свою подписчицу

21-летняя Диана Урманчеева познакомилась с Марселем, прочитав его дневник
Со стороны Диана и Марсель смотрелись, как обычная влюбленная пара, разве что на море ходили по вечерам

Со стороны Диана и Марсель смотрелись, как обычная влюбленная пара, разве что на море ходили по вечерам

Год назад 25-летнему Марселю Имангулову из Уфы поставили страшный диагноз: Лимфома Ходжкина, 4 стадия. Проще говоря - рак. «Комсомолка» уже писала, как Марсель мужественно боролся со своим недугом, и поддерживал товарищей по несчастью.

Парень старательно лечился, но врачи разводили руками: протянет от силы год-два, спасти может только чудо. И так вышло, что спасла его… любовь! Анализы показывают – у больного стойкая ремиссия. И у него есть все шансы продлить ее навсегда.

21-летняя красавица-студентка Диана Урманчеева прочитала дневник Марселя – он описывает в нем свою борьбу со смертельным недугом. Так они и познакомились. А теперь собираются пожениться.

Мы попросили Диану описать, что она пережила, спасая от рака своего любимого.

Жили в телефоне

Я в первый раз увидела Марселя где-то в ленте новостей в социальных сетях. Меня зацепила его улыбка – неужели реально так улыбаться, когда тебя пожирает смертельная болезнь?

Недавно от рака умерла моя бабушка, промаялась полтора года. Я не могла пройти мимо Марселя, решила поддержать. Написала ему первой (никогда раньше не писала незнакомым парням). Он не отвечал, но я с упорством маньяка продолжала строчить.

И вдруг он пишет: «А давай встретимся!» В тот вечер Марсель мне показался каким-то странноватым – молчал почти все время. Вроде говорит, говорит - и вдруг раз! - словно куда-то улетел. Я обижалась, тормошила его. Потом поняла – он все время думал о предстоящем обследовании: хватит ли денег на поездку, что скажут врачи - вдруг он безнадежен.

Не могу сказать, что влюбилась с первого взгляда. Но с самого начала я поставила для себя задачу – вытащить его. А где-то в начале мая мы оба поняли, что это любовь.

И сразу он улетел в Израиль на обследование. Мы переписывались сутками. Рассказывали друг другу свой день по минутам. Я буквально жила в телефоне.

Он вернулся в конце месяца, и уже через две недели должна была уехать я: по студенческому обмену меня пригласили на все лето в Китай.

За те два месяца, что я провела в Китае, ни дня не проходило без переписки и разговоров хотя бы по скайпу. А еще он придумал каждый свой пост в блоге заканчивать стихами про любовь. И только мы одни на свете знали, что он пишет их для меня.

Опоздала на самолет

В сентябре он снова полетел в Израиль – сказал, что на обследование. Мы договорились, что из Китая я прямиком приеду к нему: мне казалось, что это правильно – быть рядом в трудный момент.

Но прямых рейсов из Китая в Израиль нет. Из Пекина я должна была прилететь в Москву во Внуково, потом домчаться до Шереметьево, там встретиться с Марселем и улететь с ним. Рейс из Китая задержали почти на пять часов.

- Езжай на мотоцикле в Шереметьево! Ты должны успеть! – Марсель кричал в трубку. А я в ответ – это ты виноват, ничего не предусмотрел. В общем, мы разругались в пух и прах, и он улетел один.

И вот тут я растерялась: то ли ехать домой, то ли выворачиваться наизнанку, и лететь за ним… У меня на руках - ни рубля, только китайские юани. Что делать? Решила ехать, ведь я ему там нужна… Поменяла все юани, какие у меня были – на билет ушло все до копейки, но зато на следующее утро я приземлилась в Израиле.

О «химии» узнала в последний момент

В Израиле мы снимали квартиру в Хайфе. Каждое утро Марсель уходил в клинику – говорил, что обследоваться. Я в это время еще спала. И каждое утро оставлял мне на подушке маленькие шоколадки и свежие цветы, которые собирал сам. Вообще со стороны мы смотрелись, как обычная влюбленная парочка, разве что на море ходили по вечерам – Марселю нельзя загорать.

На пятый день вернулся с температурой под 40, и, как подкошенный, упал на кровать. На улице пекло страшное, с меня пот бежит ручьями, а он лежит под тремя одеялами и трясется в лихорадке. Оказалось – гнойная ангина. Я ухаживала за ним, как за ребенком: то еду готовила, то бегала за таблетками в аптеку, то в магазин за продуктами, кормить было сложно – приходилось буквально заставлять проглотить хоть ложку. А как он капризничал! То воду ему подай, то вдруг уже не надо… (Ругаться, наверное, будет, что я так сказала). Пять дней я себе места не находила от страха, думала, все, конец. Но он, слава богу, выкарабкался. И признался, что ангиной организм ответил на химиотерапию… Вторая «химия» - это очень страшно. Не все выживают. Но нам повезло, потому что мы очень верили!

Сделал предложение на вершине горы

В последний вечер перед отлетом мы поехали на гору Кармель. Поднялись на фуникулере, потом спустились к пещере Илии Пророка. И вот представьте: закат, море - как на ладони, у подножья горы гремят волны, и только мы вдвоем на вершине. И тут Марсель опускается на колено и делает мне предложение. Не знаю, как удержалась от слез. Правда, зачем-то нацепила каменное лицо, сказала, мол, я все знала, и вообще ты меня обманул, а у самой такой комок к горлу подкатил, что не проглотить. Но я никогда ему об этом не скажу.

Отучил от чипсов

Марсель настоящий джентльмен: всегда дверь откроет, руку подаст. А еще он потрясающе готовит! В клинике, пока не свалился с ангиной, все время готовил он. Сейчас, даже если ему никуда не нужно идти, он встает и делает для меня завтрак.

С едой у нас все интересно. Марсель не ест соль - такая диета. Первое время это было дико, но потом я приспособилась – солила только свою порцию, а теперь и сама без соли привыкла. А еще он не ест ничего вредного – ни шоколада, ни чипсов, ни газировки. И стоило мне усесться с пачкой жареной картошечки, он садился напротив и ворчал: «Ну и зачем тебе это? Это же вредно-о-о!». Так я отвыкла и от чипсов, и от гамбургеров.

Стал таким же, как все

4 октября Марселю пришло письмо из клиники. Анализы показали, что он здоров, наступила ремиссия! Письмо было на английском, я на всякий случай перечитала (не зря на инфаке учусь) – мало ли, вдруг что-то недопонял, и спокойненько так ему вернула. Он даже обиделся: дескать, могла бы удивиться хотя бы для приличия. А я даже не волновалась – была абсолютно уверена, что все будет в порядке! Я столько прочитала про лимфому, что сейчас, наверное, могу написать докторскую: в принципе, это один из самых излечиваемых раков, так что я думаю, что мы о нем больше и не вспомним никогда.

А дальше в планах – пожениться. С детьми пока подождем: нужно понять, как дальше устраиваться в жизни. Я только летом диплом получу, Марсель тоже пока в прострации: за два года борьбы с болезнью он ни разу не задумывался, что будет делать после выздоровления.

Он вообще на себя рукой махнул: за все это время купил себе ни одной обновы. Когда мы вернулись из Израиля, он первое время очень неуютно чувствовал себя в торговых центрах: переживал, что его узнают и скажут, мол, надо же – больной, а по магазинам шляется. Ведь пока ему собирали деньги на лечение, его лицо примелькалось. Пришлось мне и тут вмешаться: какая разница, что о тебе говорят? Не задумывайся. Ни к чему изображать умирающего: ты закончил лечиться, и стал таким же, как все - обычным здоровым человеком.

КОМПЕТЕНТНО

Дина Сакаева, онколог, доктор медицинских наук:

- По статистике 85 % пациентов с 1-3 стадией Лимфомы Ходжкина (воспаление лимфосистемы) излечиваются. И даже несмотря на то, что у пациента была 4 стадия, у нас есть ситуации, как у этого мальчика – пациенты выздоравливали. К сожалению, мы не знаем, чем его лечили в Израиле, но когда он впервые проходил лечение у нас, ему провели в мощном режиме химиотерапию, которая является современным стандартом лечения в мире. Мы видели, что идет положительная динамика, диагностировали ремиссию.

Другой вопрос, насколько долго эта ремиссия продержится. У нас есть пациенты, у которых она длится и 10 лет, и полгода. Безусловно, есть определенные закономерности, связанные со степенью распространенности и морфологическим изменением пораженных лимфоузлов. Но основной фактор возврата болезни – это травма психики. Вместе с общим подавленным настроем человека подавляется и иммунитет - вероятность рецидива возрастает. Я всегда и всем говорю: нужно быть очень внимательным к себе: не переживать из-за пустяков и больше радоваться.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

«Больные раком - не заразные изгои. Я такой же, как и вы!»

Больной раком 25-летний уфимец ведет дневник в соцсети и описывает все, что с ним происходит. Каждый день, два года подряд, своим примером он доказывает: онкология – не приговор (подробнее...)